Введение

Субстандартная лексика играет немаловажную роль в художественной литературе, так как выполняет стилистические, характерологические и культурно-исторические функции, а также является показателем авторского идиостиля.

Так, в области изучения просторечий наиболее выдающимися являются работы таких видных российских исследователей, как Федот Петрович Филин (1982), который исследовал, как просторечия влияют на литературный язык, особенно в исторической перспективе, а также подчёркивал, что просторечие – это не «испорченная» языковая норма, а самостоятельный пласт языка, отражающий живую речь.

Елена Андреевна Земская (2001) исследовала естественные диалоги и нестандартную лексику в речи русских горожан за рубежом, что позволило ей описать реальную современную речь, а не искусственные нормы.

Среди учёных-диалектологов ярчайшим представителем является Рубен Иванович Аванесов (1949), создатель лингвистической карты русского языка с «изоглоссами» (изоглосса – линия на лингвистической карте, обозначающая границы распространения какого-либо языкового явления) и классификации русских диалектов (Диалектологический атлас русского языка – ДАРЯ), ставшей основой для многих современных исследований в этой области. Он рассматривал всю совокупность русских диалектов как единый «диалектный язык», противопоставленный литературному, но имеющий свою внутреннюю организацию. Глубокое изучение материалов, собранных для атласа ДАРЯ, впервые было обобщено в монографии «Вопросы теории лингвистической географии» (Аванесов, Бромлей, & Булатова, 1962).

Известный исследователь культуры речи Сергей Иванович Ожегов (1974) стремился отразить «активный состав языка», в котором систематизировал лексические единицы, что впоследствии помогло ему составить словарь, постоянно редактируемый и дополняемый новыми понятиями.

Основатель современной экспериментальной диалектологии Лев Леонидович Касаткин (1999) в своей монографии показал, что диалекты – это не набор разрозненных черт, а строгие системы, изменение одного элемента в которых влечёт за собой цепную реакцию (например, сильная и слабая позиция фонем).

Из современных исследователей в области диалектологии наиболее значимыми являются работы Елены Олеговны Опариной (2024), которая      глубоко занимается социодиалектологией           и перцептивной диалектологией. Будучи специалистом в лингвогеографии, она также исследует проблемы вариативности в диалектах и диалектной синтаксической семантики.

Эти и многие другие учёные внесли значительный вклад в изучение субстандартной лексики, а их работы помогают понять, как развивается русский язык за пределами литературной нормы.

Методы исследования

В данном исследовании нами был применён комплексный подход, основанный на сочетании традиционных филологических методов, где ведущими выступили контекстуальный, сопоставительный и функционально-стилистический анализы, которые позволили нам не просто перечислить примеры субстандартной лексики, но и вскрыть механизмы её функциональности             в художественном тексте, а также  формирование уникального авторского идиостиля, характеризующегося многогранностью и вниманием к деталям.

Анализ и результаты

В исследуемом нами романе-фэнтези наблюдается частое использование автором произведения субстандартной лексики в среднеазиатском регионе. Рассмотрим поподробнее функционирование данных лексем в контексте и как через них проявляется авторский идиостиль.

 Как известно, просторечия в контексте выполняют функцию создания живой, достоверной картины происходящего вокруг, погружая читателя в бытовую каждодневную атмосферу и передавая эмоциональную реакцию персонажей через яркую, экспрессивную лексику. Они контрастируют с литературными описаниями, делая текст произведения объёмным и реалистичным, приближенным к современным событиям в повседневности.

Например: «...соседка из другого подъезда стояла на карачках под балконом...» (Долгая, 2023; 4). Фраза текста оригинала «на карачках» мгновенно создаёт легко узнаваемую картину современности. Литературный вариант данного просторечия – «на четвереньках» – звучал бы более сухо и формально, а в этом контексте читатель сразу видит позу соседки в её бытовом поведении.

Ещё один пример: «Валя, …, спотыкаясь на камнях, костеря соседа, натащившего их в подвал неизвестно за какой надобностью, пошла к выходу» (Долгая, 2023; 5). Эмоционально окрашенное просторечие «костерить», означающее «ругать матерными словами», несёт в себе грубоватое описание, но тем не менее точно передаёт состояние Вали и служит для речевой характеристики персонажа – её раздражение, страх и беспомощность в тот момент.

В другом предложении: «Валя напекла целый таз булочек, ватрушек, и теперь девчонки, уминая всю эту вкуснотищу с чаем, по очереди читали о царском захоронении...» (Долгая, 2023; 8), автор использовал сразу несколько просторечий: «девчонки» – в контексте бытового описания домашней атмосферы и создания образа непринуждённого общения между персонажами; «уминать» – со значением «кушать с аппетитом» для передачи атмосферы радостного, почти детского удовольствия от еды; и экспрессивное просторечие «вкуснотища», которое даётся в контексте эмоционально-восторженного описания обильного угощения.

Создание правдоподобных и живых персонажей через их речь, погружение читателя в конкретную социальную или временную среду, а также передача ярких эмоций – это основная функция сленга и жаргонизмов в художественном тексте. Автор романа-фэнтези использует их для характеристики возраста, круга общения, статуса и настроения героя, тем самым делая произведение аутентичным и эмоционально заряженным.

«...Вытурят меня из университета...» (Долгая, 2023; 6). В данном примере очевидно использование молодёжного сленга 1980-х годов прошлого столетия. Лексема «вытурят» имеет значение «выгонят» и функционирует в тексте как элемент речи героини, передающий её тревогу за свою судьбу и досаду.

В другом примере: «– Ну, ты даёшь! Древнюю Маргиану не знаешь?! – Да ладно тебе, знаю я, знаю» (Долгая, 2023; 7), прослеживаются молодёжные жаргонизмы или так называемые молодёжные разговорные клише. Первое клише – «Ну, ты даёшь!» – используется для выражения удивления и общей оценки поступка с отрицательной экспрессией. Второе – «Да ладно тебе» – имеет значение                                «Не переживай, всё я знаю» и служит                  для того, чтобы успокоить собеседника.            Обе эти фразы уходят корнями в советское время 1960–1970-х годов, впервые появившись в молодёжной среде стиляг как элемент культурного кода. Они до сих пор активно используются в разговорной речи, даже взрослыми поколениями (Савина, н.д.; 24-32).

Говоря о функционировании архаизмов в современных художественных произведениях, можно отметить, что они используются авторами для погружения читателя в конкретную историческую эпоху, создавая атмосферу достоверности и передавая «дух времени». Архаизмы также выполняют функцию стилизации, придавая речи персонажа или повествованию торжественность, эпический размах и характерный для прошлых веков колорит.

К примеру: «Сима, на ходу поправляя блузку, стремглав припустилась к высотному зданию исторического факультета» (Долгая, 2023; 6). Здесь слово «стремглав» является архаизмом, происходящим от старославянского выражения «стрёмъ главою» – «вниз головой» (Викисловарь, n.d.). В современном русском языке оно означает «очень быстро», поэтому в контексте данного художественного произведения функционирует скорее как поэтизм со значением «стремительно».

Историзмы в тексте используются автором прежде всего для создания достоверного исторического колорита и погружения читателя в другую эпоху.      Данная субстандартная лексика мгновенно задаёт древний, былинный контекст, рисуя картину далёкого прошлого. Эти слова выполняют номинативную функцию – точно называют исчезнувшие реалии, для которых в современном языке нет точных синонимов, – и придают повествованию эпический, торжественный оттенок, отличая его от нейтрального описания.

Например: «...обнажились почерневшие от времени доспехи. Кисть руки древнего воина рассыпалась, и перстень с тёмным камнем упал в реку...» (Долгая, 2023; 3). Историзмы этого отрывка – «доспехи», «воин» и «перстень» – семантически точны и стилистически мотивированы в контексте. Их основная функция – создать эффект погружения в эпоху, придать описанию мощь, древность и эпический размах, обозначив временной период и социальный статус персонажа.

Создание эффекта достоверности и реалистичности профессиональной среды,       а также точное обозначение лексем,                  для которых нет кратких синонимов в общеупотребительном языке, является целью использования профессионализмов             в художественном тексте. Они служат мощным инструментом речевой характеристики, указывая на род занятий, социальный статус или кругозор персонажа, и помогают создать убедительный, детализированный художественный мир.

Например: «...троллейбус дёрнулся, штанга, спрыгнув с провода и описав весёлый круг, закачалась вверх-вниз...» (Долгая, 2023; 6). В данном отрывке автор использует профессионализм из области электротранспорта – «штанга» (токоприёмник троллейбуса) – для реалистичности описания поломки и достоверности ситуации.

Или: «...камча … со свистом опустилась на круп коня, обжигая его кожу» (Долгая, 2023; 10). «Круп» как часть тела лошади является профессиональным термином из области коневодства и военного дела, заимствованным из французского «croupe» – «задняя часть лошади» (Викисловарь, n.d.). Это точное анатомическое обозначение подчёркивает естественность и органичность действий героини, для которой такие детали – часть повседневной реальности.

Поэтизмы придают повествованию лиричность, эстетическую глубину и символический подтекст, трансформируя обыденное описание в художественный образ. Они также служат средством выразительности, акцентируя внимание на настроении или внутреннем состоянии героев.

К примеру: «...первокурсники с неподдельным вниманием слушали подтянутого, седовласого мужчину...» (Долгая, 2023; 6). Лексема «седовласый» – поэтизм слова «седоволосый». Она используется автором для придания контексту образности и выразительности, создавая торжественный и литературный образ профессора – пожилого мудрого персонажа с богатым жизненным и профессиональным опытом.

Ещё один пример: «Маринка медленно облизнула губы, томно прикрывая глаза» (Долгая, 2023; 8). В данном контексте поэтизм создаёт лёгкую ироничную дистанцию между театрально наигранной «томностью» Маринки и практичной, прямой натурой Симы. Автор использует его, чтобы подчеркнуть контраст между персонажами: Маринка живёт эмоциями и флиртом, тогда как Сима погружена в историю и науку.

Выводы

Проведённый нами анализ позволяет сделать ряд ключевых выводов о роли субстандартной лексики в романе-фэнтези и о том, как через её использование раскрывается уникальный авторский идиостиль.

Во-первых, субстандартная лексики в романе функционирует для создания достоверного и реалистического художественного мира. Автор мастерски использует разные пласты нестандартной лексики, как просторечия, сленг, жаргонизмы, архаизмы, историзмы, профессионализмы и поэтизмы для построения двух контрастных реальностей. Современная бытовая реальность создаётся, к примеру, через просторечия и молодежный сленг/жаргонизмы, что погружает читателя в повседневную, эмоционально насыщенную жизнь персонажей, делая их живыми и узнаваемыми. Историческая и эпическая реальность выстраивается с помощью архаизмов и историзмов, так как эти лексемы придают повествованию о прошлом торжественность, хроникальную точность и «дух времени».

Во-вторых, проявляется глубокая речевая и психологическая характеристика персонажей, где субстандартная лексика служит точным инструментом для раскрытия внутреннего мира и социального облика героев. Так, просторечия и сленг передают их эмоции (раздражение, страх, радость), возрастную принадлежность и круг общения. В то время как профессионализмы и поэтизмы характеризуют не только самих персонажей, но и среду, в которой они находятся, а также точку зрения самого повествователя.

В-третьих, для достижения яркого стилистического и эмоционального эффекта, в котором контрастное сосущетсвование разностилевых элементов является мощным выразительным средством. К примеру, просторечия намеренно контрастируют с литературным повествованием, добавляя тексту объема, динамики и реалистичности. А поэтизмы вносят лиричность, иронию или же торжественность, подчёркивая значимость момента или создавая характерную стилистическую окраску.

  Через рассмотренные нами лексические пласты, были выявлены устойчивые черты индивидуального стиля автора. А именно:

1. Идиостиль характеризуется сознательным соединением разностилевых элементов (просторечного и высокого, современного и архаичного) для создания сложного, многомерного художественного пространства, где фэнтезийные элементы органично переплетаются с бытовой реальностью;
2. Г. Долгая демонстрирует глубокое знание не только исторического контекста (точный подбор историзмов и архаизмов), но и современной разговорной стихии, включая её временную специфику (к примеру, сленг 60-80-х гг.), что говорит о тщательной работе над созданием убедительного мира;
3. Каждое использование субстандартной лексемы в тексте стилистически мотивировано, то есть ни одно слово не используется случайно: просторечия всегда работают на характер или атмосферу, архаизмы – на создание исторического колорита, а профессионализмы – на достоверность описания.
4. Использование поэтизмов позволяет автору не просто описывать, а творить поэтический образ, а умелое вкрапление просторечий и сленга часто служит источником лёгкой иронии и помогает выстраивать необходимую дистанцию между читателем и персонажами.

Таким образом, субстандартная лексика в романе является не просто украшением или данью реализму, а системообразующим элементом авторского идиостиля. Через её многофункциональное использование автор создаёт сложный многогранный мир, достигает психологической глубины в обрисовке персонажей и формирует уникальное повествовательное полотно, где историческая эпика встречается с живой и эмоционально насыщенной современностью.